На встречу с Анатолием Тимощуком мы с коллегой опоздали на 10 минут. Пусть и по объективным причинам, пусть и очень старались прибыть вовремя, но свой нагоняй получили. Потом, по дороге в отель (Тимощук любезно согласился довезти нас на клубном Audi), баварский «волнорез» в шутку сказал, что до сих пор не простил нам недисциплинированности. Но учитывая то, что на часах время было весьма позднее, было ясно: простил. Ведь гостям из России Анатолий уделил больше двух часов.— Анатолий, каковы впечатления от работы с Юппом Хайнкесом?
— Считаю, что при любом тренере стараюсь максимально добиваться целей с командой. Мы сразу расставили точки над i: Хайнкес сказал, что на одной позиции у него есть два игрока и он будет давать шанс по очереди мне и Луису Густаво вне зависимости от соперника. Так и происходило, за исключением пары моментов. Один раз я пропустил три игры из-за дисквалификации.
— После той красной карточки в Аугсбурге было опасение, что так можно потерять место в составе?
— Некоторые опасения были: как вообще все отреагируют на это нелепое удаление в конце игры? Уходил с поля и думал только о том, чтобы, не дай бог, «Аугсбург» счет не сравнял. Тем более предпосылки были: при счете 2:1 в нашу пользу Нойер спас после выхода один на один. Потом получилось так, что мы проиграли две игры, и хорошо, что круг закончили на первом месте.
— Кто-нибудь в команде вслух отметил, что вас не хватает?
— Тренер решил сначала попробовать в середине Густаво и Крооса. К сожалению, две игры мы проиграли. Мне же оставалось только поддерживать ребят в раздевалке.
— Удаление в Аугсбурге действительно получилось странным. Зачем так жестко пошли в игрока на последней минуте?
— Я не шел в него. И это же объяснял комиссии во Франкфурте, куда меня вызывали для рассмотрения этого эпизода. Но когда перед тобой сидят люди, заранее убежденные в своей правоте… Меня пригласили во Франкфурт и во второй раз, со мной ездил один клубный юрист, во второй раз — два юриста, но с первого посещения офиса DFB уже было ясно, что позиция в отношении меня ясна. Мои аргументы никто слушать не хотел, люди, в конце концов, длительный период работают вместе. Притом даже судья на втором слушании выступил более лояльно, допустив, что, возможно, ошибся с формулировкой, которую внес в протокол, что я неумышленно сыграл грубо. Кстати, игрок никакой травмы после этого не получил.
— Эпизод, надо сказать, со стороны выглядел страшно…
— Возможно, но я-то никогда не играю так, чтобы нанести травму, а футбол — контактный вид спорта, где без единоборств не обойтись! Атаковал игрока спереди, шел резко в подкат, закрывая ногой траекторию полета мяча. Но вышло так, что у нас было разное расстояние до него. Соперник оказался раньше и по инерции попал в мою ногу. Даже на повторе видно, что я ее старался убрать. Но дали три матча, что поделать… Шюррле вот из «Байера» сыграл как-то куда грубее, когда сыграл в ногу соперника, который его даже не видел. Но леверкузенец получил две игры. Представители комиссии говорили потом, что якобы его кто-то ударил в первом тайме и он был такой злой, что решил на 92-й минуте кому-то ответить! Такое вот оправдание. Я тоже, может быть, злой, мне в Аугсбурге прямой ногой вошли в колено. Ни штрафного, ни желтой карточки. А нога потом болела почти месяц. Но здесь, в Германии, такое случается: решение судей практически не оспаривается, хотя бывают разные прецеденты, и далеко не всегда вердикт получается справедливым. К этому спокойно относятся.
— В России спокойно отнеслись, когда Веллитону дали шесть матчей за Акинфеева…
— Здесь дело в общественном резонансе. Не думаю, что тот эпизод тянул на столь суровое наказание. Там было больше динамики, чем грубости, нападающие в Европе часто идут в корпус. Потом стоило Веллитону в матче за дубль с кем-то столкнуться — опять какие-то высказывания по этому поводу! Мне не кажется, что Акинфееву стоит держать на бразильца зло: это была всего лишь игровая ситуация. У нас недавно на тренировке Контенто сломал палец, столкнувшись с Брено. Оба решительно пошли в мяч. Никто и слова не сказал, хотя человек травму получил!
— Поездки во Франкфурт сильно отнимали время?
— Получилось так, что я времени больше дома проводил, когда играл, чем когда возникла эта пауза (смеется). Во-первых, летал во Франкфурт два раза, во-вторых, на автограф-сессию в Ингольштадт (город в Баварии), в-третьих, перед каждой игрой меня приглашали в спонсорскую ложу, нужно было что-то говорить, общаться с людьми. Плюс обычные дела — тренировки, интервью.
— Интересно, если бы не ваш приличный немецкий, дисквалификация могла бы быть большей?
— Тут забавно вышло: в первый раз, чтобы лучше объяснить футбольные тонкости, мне в ДФБ (Немецкий футбольный союз. — «Спорт») предоставили переводчицу. Но вышло так, что она русский только учила, а сама — немка. Говорю: «Я не хотел сыграть прямой ногой, хотел в мяч…» А она переводит все наоборот: «Я не хотел сыграть в мяч!» Полчаса они сидели, слушали, потом спрашивают: «У вас есть что сказать?» При первой появившейся возможности я старался донести, что были неправильно трактованы и переведены мои слова: «Да не говорил я, что не хочу сыграть в мяч!» Второй раз переводчица тоже была, но меня уже попросили своими словами все рассказать. Клуб предоставил юристов, один из которых был у меня «Гомесом», чтобы лучше инсценировать игровую ситуацию. (Смеется.)
— Тем не менее и Ули Хенесс, и Карл-Хайнц Румменигге уверены, что свои 25 матчей, после чего ваш контракт будет автоматически продлен, вы сыграете…
— Молодцы какие, верят ведь! (Смеется.) На самом деле я хорошо чувствую себя в Мюнхене, хорошая команда, обстановка в ней отличная. Периодически кто-то мной интересуется. Недавно на дне рождения Ули Хенесса встретил одного представителя немецкого клуба, который выражал некоторые намерения. Он говорит: «Ну что, получается, к лучшему, что ты не ушел?» Я в ответ: «Так это не я не ушел, это вы не смогли договориться с «Баварией», чтобы меня получить!» И потом нужно и со мной договориться об условиях, что не очень просто.
— Разговоры об интересе к Тимощуку со стороны «Анжи» и «Зенита», что ходили летом, — правда?
— Правда. И в том случае, и в другом, и даже в некоторых еще случаях (улыбается). На самом деле посмотрим, что будет дальше. Мне бы хотелось большей ясности относительно своего будущего. Уйду ли свободным агентом летом — тогда будет больше времени на поиск новой работы. Уверен, что скоро мы на этот счет встретимся с руководством «Баварии» и все обсудим.
— А в доме, который купили, планируете жить вне зависимости от того, где будете играть?
— Да. Детям и супруге здесь комфортно, хорошо, дети тут выросли. Доделаем ремонт — в конце апреля уже въедем. Отсюда куда-либо дергаться не очень тянет, но такие моменты были, в первую очередь при Луи ван Гале.
— С ним не виделись с момента его увольнения?
— Нет. У Хенесса он тоже на дне рождения не был. Тяжелый он человек, конечно. А если у такого тренера есть результат, то ему уже ничего не докажешь. Ему вон то номер не нравится, то еще что. Все номера, что после 35-го, — нефарт…
— Вы тем не менее доказали. Всегда хотелось спросить именно вашего мнения: русские отличаются по менталитету от украинцев?
— Отличаются, конечно. Хотя от регионов многое зависит. Есть определенные отличия в менталитете, в жизненном укладе, в общении, украинцы, возможно, более обособленные. Если говорить о Санкт-Петербурге, то здесь люди достаточно открытые и общительные, дружелюбные. Везде есть свои отличия и особенности, все зависит от того, как вы это воспринимаете.
— Я воспринимаю так, что украинцы более упорны.
— Наверное, в этом есть сильная черта всех украинцев, могу сказать, что в большей степени это выражено в воспитании на Западной Украине.
— О ком это вы?
— (Смеется.) Ну да, так получается. Если брать спорт или футбол, то здесь могу сказать одно: без труда не добьешься высоких результатов.
— Переезд из Донецка в Петербург должен был стать событием в вашей жизни. Все-таки разные города. Но вы адаптировались на новом месте так быстро, словно и не заметили смены обстановки…
— На самом деле в какую бы команду я ни переходил, я сразу относился к ней как к родной. Разные ситуации бывали: например, коллектив не воспринимал какого-то игрока. Я всегда говорил: «Вы можете хоть меня не любить, но надо выходить на поле всем вместе и играть. Если этот игрок вам не нравится — пожалуйста, это ваше видение. Но он не виноват, что играет за ваш клуб. Если он валяет дурака — это другое дело. Но если и ты бежишь, и он бежит — какие тогда могут быть претензии?»
— В одном из своих редких интервью Игорь Денисов сказал, что в корне изменил свое отношение к тренировочному процессу после того, как поработал с Тимощуком…
— На самом деле мы тогда все сплотились за счет одной мысли: все верили в то, что мы можем и должны побеждать. С Денисовым, в частности, я делился опытом, мы много с ним общались по игре. Я мог, к примеру, посоветовать ему, какое упражнение лучше сделать, когда пойти в тренажерный зал. В этом нет ничего предосудительного. У нас есть тренер специальный в «Баварии», он может мне посоветовать точно так же, что, на его взгляд, для меня на данный момент оптимально. Его упражнение может помочь, может не помочь, но это обмен мнениями. Денисову было нелегко, ему пришлось менять позицию, а он всегда больше тяготел к атаке. Мне приятно с ним работалось, я рад, что ему удалось стать основным игроком «Зенита» и сборной России. Что он ведет себя как профессионал, ведь это важно, как ты готовишься к матчам. Если не подходить серьезно, то результата не добиться.
— Есть еще одно сходство у вас: у Денисова недавно родилось двое детей…
— Да-да, точно! Поздравил его, рад, что в его жизни все хорошо. К тому же Игорь сейчас в расцвете сил и еще многого может достигнуть.
— Общаетесь в основном с ним из «Зенита»?
— С ним, еще с Малафеевым и Анюковым. Еще поддерживаю связь с Горшковым, Радимовым. Горшков, кстати, недавно в Мюнхен на стажировку приезжал. Потом здесь были мои давние партнеры по «Шахтеру» Попов и Шутков. Всегда приятно повидаться с людьми, с которыми у тебя связаны жизненные воспоминания.
— Не тянет вернуться в Петербург?
— Мне такой же вопрос уже задали недавно из Петербурга. Потом немного неверно интерпретировали мои слова. Я ответил, что не хочу прийти в команду, которая находится в том же кризисном состоянии, что и «Арсенал», и «Манчестер». Почему МЮ вернул Скоулза, который закончил с футболом? Потому что времена тяжелые настали. Поэтому же «Арсенал» вернул Анри на два месяца. О катастрофической ситуации, конечно, речь не идет, но проблемы все равно есть, раз ушедшие лучше тех, кто есть сейчас. Я готов помочь «Зениту», для меня это всегда родной клуб, так же как и «Шахтер». Может, когда-нибудь я то же самое скажу про «Баварию». То, что я здесь пережил, пошло мне только на пользу.
— Не каждый удержался бы при таком отношении со стороны главного тренера…
— Да, но помогли, как я уже говорил, характер и отношение со стороны партнеров и руководства. Ван Галь с психологической точки зрения поступал неправильно. Сразу рубил с плеча, что игрок ему не нужен. Может, задумка, конечно, была у него такая.
— Сейчас прошло еще немного времени. Как считаете, у ван Галя все нормально с психикой?
— Многое было в его поведении, что нормальному человеку казалось бы непонятным. Про Луку Тони, который рассказывал, как тренер штаны снимал, вы помните, наверное. Я сам в шоке был полном. При этом как тренер он, конечно, большой специалист. Изучает досконально соперника, живет футболом.
– Адвокат такой же был?
– Если говорить о подготовке, то Дик Адвокат уделяет теоретическим занятиям меньше времени. За все время в «Зените» было, может быть, несколько таких занятий. Детального анализа соперника практически не было, для себя тренер анализировал и просматривал, но общекомандные теоретические занятия почти не проводил. Такое у него видение, может, не считал необходимым проводить теорию. У ван Галя наоборот: акцент на теоретические занятия достаточно большой. С другой стороны, атмосфера в команде у Дика Адвоката более спокойная, психологически ван Галь сильно давил на игроков. У меня устойчивости хватило, на меня все это не особенно действовало, а на молодых могло очень сильно воздействовать.
– Ваши же Швайнштайгер и Мюллер – можно сказать, молодые – защищали ван Галя…
– Ну Мюллеру он шанс дал вообще-то! А со Швайнштайгером было так: у ван Галя было правило, что капитан должен все время играть. Вице-капитан тоже должен играть! Были ван Боммель, Швайнштайгер и Лам, как запасной вариант. В какойто момент ситуация подошла к тому, что Миро Клозе должен был стать вице-капитаном, но получалось, что
тогда он должен постоянно играть, а он не мог постоянно на тот момент. В итоге его так и не назначили, хотя как раз по своему опыту, тому, как относился к тренировкам, он вполне подходил для этого.
– Хайнкес как раз, говорят, умеет в первую очередь общаться с людьми, так?
– Да. Он поговорил со мной, с Густаво, объяснил свою позицию. Мол, хотел бы вас двоих ставить, но обоим сразу нет места. Получилось, что мы оба получали игровое время, потому что оба нужны. Чувствуется, что по миру много
поездил, в разных странах побывал. Хотя ван Галь тоже много где работал. Однажды он нам рассказывал, как в «Барселоне» к нему пришел Ривалдо и сказал, что не хочет играть в середине, а хочет слева. Ван Галь пошел у него на поводу, команда сразу начала «сыпаться», и его, тренера, сняли. И он решил, что с тех пор больше никогда не будет слушать игрока, каким бы великим он ни был. Рибери же у него тоже сначала плеймейкера играл! Они ругались, бывало. Лука Тони – сколько человек сделал для «Баварии», но тем не менее был вынужден покинуть команду.
– Вы сами когда чаще всего меняли позицию?
– При Бышовце в «Шахтере», наверное. На многих позициях играл. Но и в «Баварии» мне доводилось играть как центрального защитника и полузащитника, так и правого защитника и полузащитника.
– И каким он вам тогда показался – Анатолий Федорович?
– Интеллигентный, корректный человек. Может, старожилам с ним сложновато было, когда он английский их убеждал учить, библиотеку завел. А молодые – они, как губки, все впитывали.
– Интересные у вас были молодые…
– Так это сейчас все изменилось. Поколение совсем другое растет. Раньше, если ты молодой, – взял мячи и понес. А сегодня поди заставь их таскать. Я говорю одному в «Шахтере»: «Дружище, бери, неси!» Он мне: «У меня в контракте не написано, что я должен это делать». Чуть что – начинается: «Пойду в клуб жаловаться!» И потом, в каждой команде есть по два-три администратора, они формой занимаются, бутсы готовят. Раньше же ты сам за себя отвечал. Финансовый вопрос ребята часто быстро решают и успокаиваются. В результате таланты и пропадают. Взлеты – падения. В Германии нет такого, игрок развивается постепенно, принципиально не меняясь, независимо от того, во взрослую он команду попал или в дубль.
– Для вас деньги никогда не были главным?
– Я хотел в первую очередь добиваться результата. Понятно, когда у тебя семья и дети, ты думаешь о финансах. Но самым важным финансы для меня никогда не были, и, когда раздумывал над предложениями клубов, всегда сначала думал о том, чего смогу достичь, какие там игроки, задачи, и уже только потом – о деньгах. Никогда не жалею о том, что выбрал «Шахтер», потом – «Зенит», не жалею, что остался в «Баварии».
– Могли себе представить, что выиграете с «Зенитом» Кубок УЕФА?
– Нет, наверное. Потому что, когда переходил, об этом речь вообще не шла. Все говорили кругом только о чемпионстве, город жил этим много-много лет. Постепенно и мы все зарядились этой мыслью, когда на каждом углу, будь то в городе или на базе, постоянно все об этом нет-нет да роняли слово-другое.
– Когда «Зенит» с «Шахтером» недавно в Лиге чемпионов играли, за кого болели?
– Трудный момент для меня (вздыхает). Но надо признать, что «Зенит» был сильнее. «Шахтер» далеко прошел в прошлой Лиге чемпионов, и потому, наверное, наступил некоторый спад.
– С Донецком связь тоже поддерживаете?
– Недавно как раз разговаривал с Ахметовым, с Новым годом поздравлял. Хотел с Мирчей поговорить, но пока не довелось. Когда он попал в аварию, пожелал ему через твиттер скорейшего выздоровления, надеюсь в ближайшее время позвонить ему и пообщаться по телефону.
– Какой он, кстати, человек – Луческу? Его в России мало кто хорошо знает, видят только иногда экспрессивные выступления перед камерой…
– Мирча – профессионал своего дела. Тщательно разбирает соперника. Как человек Луческу очень общительный, открытый. Чем-то напоминает Невио Скалу. Он тоже был очень дружелюбно настроен. Может, чересчур даже. Для европейского футбола это подходит, для нашего…
– Хайнкес не производит впечатления эмоционального тренера…
– Да, он ровно себя ведет. Но тон может включить недружелюбный. Ван Галь постоянно менял манеру разговора: начнет тихо, а потом как крикнет! У Хайнкеса все более спокойно, в одном темпе, но он умеет сказать твердо. Кстати, часто на то, что происходит в команде, влияют помощники. У Скалы был помощник, отвечавший за тактику, за технику, и это очень помогало команде. У ван Галя был Андриес Йонкер, который взял после него команду. Так вот после отставки первого Йонкер изменился. При ван Гале это был такой полицейский, постоянно что-то крикнет, буркнет, и многих футболистов это выводило из себя. «Что ты гол не забил?!» – заорет и бросит что-нибудь. У Мирчи Спиридон есть, который когда переводит что-то, всегда передает интонацию. Если тренер сказал жестко, то и переводить надо жестко. Только Моуринью записки передает разве что, хоть прочитать можно (смеется). А так бывало, что человек выходит на замену, передает тебе указание, играешь-играешь, а потом слышишь, тренер кричит: «Где твоя позиция?» Оказывается, тот, что вышел, все неправильно понял и передал. Шум на стадионе стоит такой, что ничего вокруг не слышишь. Меня вот спрашивают после игр: «Как там атмосфера?» А я стою, не могу вспомнить, что вообще происходило на трибунах. Ты в шлеме, в оболочке, есть поле – и все. Тебя позвал кто-то – услышишь, отреагируешь. Не больше.
– Ну, когда молодым на Украине играли, наверное, слышали больше…
– Это да. Перед игрой выходишь, слышишь крики. Думаешь: «Как тут играть?» А в Германии вышел – и погрузился в игру.
– Может, в Германии атмосфера другая?
– Не только в Германии. Поехали в Неаполь на Лигу чемпионов. Тоже все ждали атмосферы. А потом вышли и не помнили, где кто кричал и кому.
– Тяжело было с «Наполи»?
– Нет. У них хорошая, конечно, команда. Они с настроением играли. Единственное, что в современном футболе тяжело действовать в три защитника. Когда они за счет группы игроков атаки стараются создать давление, у них
получается. Но схема все равно непростая.
– А знаменитый «Манчестер Сити» как?
– На данный момент в Манчестере есть только один знаменитый клуб. И это не «Сити» – «Юнайтед». Первые 20 минут в Мюнхене достойно выглядели, не заслуживали поражения. Но наш первый гол все перевернул. То же самое было на выезде, но наоборот: мы хоть и не основным составом играли, но поначалу они даже по воротам не били. У них подбор игроков хороший, разнообразный, нетипичный для Англии, да еще и тренер итальянский. Они внесли что-то новое в премьер-лигу, поэтому и на первом месте сейчас. Как когда-то «Арсенал», «Челси». Молодые игроки, играют в свое удовольствие.
– «Зенит» может пройти «Бенфику»?
– Может. Положа руку на сердце, если брать в расчет, что были «Реал» и «Барселона», «Зениту» достался не самый сильный соперник. Но нельзя к нему относиться с недооценкой. «Бенфика», в конце концов, вышла из группы, где был «Манчестер Юнайтед», с первого места. Да, у этой команды были проблемы, но сейчас она проснулась, играет, словно окрыленная. Так что непросто будет «Зениту», тем более что первую игру он играет дома. Даже когда мы выиграли Кубок УЕФА, то три раза из четырех в плей-офф начинали на выезде. «Зенит» умеет играть от результата, мощно действовать при своих болельщиках. А так, начав дома, можно попасть в плен, условно говоря. Но я болею за «Зенит» в любом случае, думаю, у него больше шансов.
– «Штутгарт» вы, кстати, прошли годом позже, начав дома. Там еще Анатолий Тимощук издали в «девятку» точно попал, а Марио Гомес, нынешний его одноклубник, открыл счет…
– Да, он мне все вспоминает этот гол (смеется). Почаще, мол, бил бы так. Я ему: «Так ты мне пас почаще давай!».
www.sportsdaily.ru
