– Чем запомнился год, проведенный в "Спартаке"?
– Поначалу у меня были опасения относительно языка. Но, как выяснилось, в этом не было проблемы. Практически все говорили на английском, к тому же у нас был переводчик. В Москве затруднительно передвигаться на машине, но к этому привыкаешь. И все же мы предпочитали ночевать на базе клуба. Это позволяло интенсивно работать над тренировками, тактикой и всем прочим.
Путь из Тарасовки до центра Москвы, где я в течение нескольких месяцев снимал квартиру для семьи, занимал полтора часа. Одно из самых ярких воспоминаний – церемония прощания с Федором Черенковым в октябре 2014 года. С одним из лучших спартаковских футболистов пришли проститься 15 тысяч человек, все были одеты в красно-белые цвета. Ощущалась значительность клуба, сердечность.
– Со спортивной точки зрения все было сложно.
– Начали очень хорошо, несмотря на то, что из-за строительства нашего стадиона первые шесть игр чемпионата пришлось провести на выезде. Удивило, как быстро русская пресса начала петь дифирамбы своим, местным игрокам. На тот момент в клубе была не совсем четкая организационная иерархия. К зимнему перерыву становилось все очевиднее, что президент, на протяжении 13 лет возглавлявший клуб, хочет уйти со своего поста. После того как был уволен генеральный директор, я понял: пришло время для перезагрузки.
– При других обстоятельствах остались бы в Москве еще на год?
– Думаю, да. Мне очень понравилось в России, год прошел головокружительно быстро.
"Советский спорт"
