Защитник "Зенита" Доменико Кришито поделился воспоминаниями о начале своей футбольной карьеры, передает официальный сайт "зенитчиков".
— Что такое итальянское детство? Каким было ваше?
— Я вырос в десяти километрах от Неаполя, в таком довольно маленьком городке Черкола. Люди обычно неплохо знают Неаполь, а про мой город — ничего. Помню, что всегда играл в футбол на улице с друзьями. Мог играть 24 часа в сутки.
— Чем занималась семья?
— Семья была очень скромная, во многом поэтому мне старались как можно чаще объяснять, в чем заключаются истинные ценности в жизни. И если я сейчас нахожусь здесь, что-то сделал в жизни, то это во многом заслуга близких.
— Что это за ценности?
— Первая — серьезность. Вторая — умение находить контакт с людьми. Быть счастливым и улыбаться даже в сложных ситуациях. Мне уже 28, но даже сейчас, когда я сталкиваюсь с трудностями, вспоминаю, что мне тогда говорили родители.
— Как играли в Неаполе? Двор на двор, район на район?
— Обычно, когда у кого-то был мяч, он обходил соседей, и все тут же выходили. Играли на улице на асфальте, на площади — прямо на камнях. В общем, на чем угодно играли, ничто нас не останавливало.
— Папа в вас сразу профессионала видел?
— Папа думал только о том, чтобы мне было весело. В семье было не так много денег, но он всегда оплачивал мои занятия. Образование у нас в семье всегда считалось важным.
— Где вы учились?
— Футбольная школа "Виртус Вуола". Пришел туда в четыре года и до тринадцати играл. Названия команды все время менялись, но по сути было одно и то же.
— А потом вы уехали в Геную. В 13 лет перескочить с юга на север — большое испытание?
— Да. До этого я все время был со своей семьей, а тут получалось так, что подолгу никого не видел. Ездить было дорого, и часто навещать меня родители не могли. Папа на машине отвез меня в первый раз, а потом я всегда ездил на поездах, иногда даже ночных. Сел, шесть-семь часов просидел, и на месте. Но в самой Генуе мне сразу повезло: там, где я оказался, было много неаполитанцев. Наша компания — семь человек. И мы все время держались вместе.
— И так вы прожили три года. До 16 лет, когда дебютировали в "Дженоа".
— Да, а потом оказался в "Ювентусе". Правда, затем снова вернулся в Геную.
— Шестнадцать лет — это очень рано для любой лиги.
— Тогда "Дженоа" играла в Серии В, поэтому мне отчасти повезло, что все таким образом сложилось.
— Вы считались большим талантом?
— Был момент, когда все мои друзья играли с более старшими командами, а я не мог — просто потому, что не был готов физически и в состав не попадал. Но я сражался и в итоге оказался в "Ювентусе" Капелло. Там сразу начал тренироваться с Каннаваро, Ибрагимовичем, Тураном. Это было совершенно невероятно и очень полезно!
— Скорее все-таки невероятно.
— Да, я был очень взволнован, потому что всех этих людей видел только на картинках — стикерах, которые в альбомы собирал. И тут оказался рядом с ними, очень близко. В первые дни просто ходил и молчал, а потом Каннаваро позвал меня на концерт одного неаполитанского певца. Мы ехали туда, и я понимал, что сижу в одной машине с самим Каннаваро и еще Чиро Феррарой! Вот это было круто! Пришел домой — сразу позвонил родителям. Каннаваро и Феррара — они оба из Неаполя, считаются там настоящими идолами, поэтому родители были довольны. Понимали, что я очень счастлив.
— Ибрагимович тогда уже был настолько же крут, как сейчас?
— Да, футболист Златан потрясающий, я бы сказал, просто феноменальный. Но и в жизни он отличный. С нами, молодыми, разговаривал без проблем, если было надо, помогал. Так часто бывает, что на поле человек один, а за его пределами — совсем другой. Взять того же Балотелли — может, ему и хочется казаться сумасшедшим, но за пределами поля он очень приятный и веселый человек.
— Капелло вас в "Ювентусе" как-то целенаправленно воспитывал?
— Он вообще очень внимательно относился к молодым игрокам, в том числе и ко мне, конечно. Специально занимался с нами, упражнения давал. Потрясающе: мне 18 лет, а Капелло дает советы.
— Из "Ювентуса" вы вернулись обратно в Лигурию.
— Да, в Геную, чему был очень рад. В "Ювентусе" в последнее время было не очень просто. В газетах обо мне писали ужасные вещи, а в самом клубе мне мало кто помогал. Но благодаря семье, друзьям, родителям, невесте мне, в общем-то, удалось все перетерпеть. И я решил вернуться.
— Ужасные вещи — это какие?
— Да просто что бы я ни сделал, во всем был виноват. Проиграли — Кришито виноват, проблемы в команде — Кришито виноват.
— В Серии А нет команды, которая не была бы чем-то особенна. В чем стиль "Дженоа"?
— Во-первых, это одна из самых старых команд в стране: футбол в Италию привезли именно через Геную, там появились первые клубы. А еще лично мне было особенно приятно играть там, потому что Генуя и Неаполь — это такие города-побратимы.
— Генуэзское дерби с "Сампдорией" — самое крутое в Италии?
— Да, это особенный матч. Перед дерби к нам по пять тысяч болельщиков приходило на каждую тренировку. Все говорили только об этом, вообще ничего другого не существовало. И да, я выиграл пять дерби.
— А проиграли?
— Проиграл два. Но пять побед — это рекорд, мы его держим вместе с двумя моими друзьями.
— Ваш трансфер в "Зенит" получился довольно уникальным: в него не верили ни в России, ни в Италии, и вы сами тоже никуда, как говорили, не собирались.
— Я приехал сюда в июле, хотя мог оказаться еще в марте — тренер звал и раньше. Но я решил доиграть сезон в «Дженоа» и уже затем подумать над предложениями, которые будут поступать. Были и другие варианты, но я принял этот.
— Со Спаллетти вы перед этим в Италии встречались?
— Нет, только по телефону говорил.
— Как он вас убеждал?
— Говорил о том, что здесь хорошо, что команда сильная, что это будет хороший опыт работы за границей.
— Любой другой тренер вам бы сказал ровно то же самое.
— Ха, ну да. Но я слышал еще и то, что Мистер сам был очень заинтересован в моем переходе.
— Вы не скрываете, что рано или поздно хотите вернуться обратно, так?
— Я доволен настоящим, что будет потом — не знаю. Италия — мой дом, рано или поздно я туда вернусь. Рано или поздно вообще все возвращаются домой.
Доменико Кришито: Италия — мой дом, рано или поздно я туда вернусь
