© Rusfootball.tv 2010
О любви к "Спартаку": "Это первая юношеская любовь. Когда в 1956 году построили "Лужники", я записался в футбольную школу молодёжи. Я тогда впервые увидел на поле десять олимпийских чемпионов – все были спартаковцы плюс великий Лев Яшин! Как они играли – это невозможно было забыть! Когда в футбольную школу молодёжи записывался, нам выдали анкету, в которой значился пункт: под каким номером хотите играть. Я вписал десятый номер, а в скобках – как Сальников. Потом, когда Сергей Сергеевич работал в "Спартаке", мы только с ним отрабатывали технические приёмы. Для защитника, на мой взгляд, техника не последний элемент.
Покидать "Спартак" у меня желания не возникало никогда. Для меня Тарасовка была родным домом. А ведь раньше мы на игры ездили на электричке: покупали билет за два рубля, садились в третий вагон, доезжали до Ярославского вокзала, откуда до стадиона нас уже довозил автобус. Так вот пока ехали в поезде, обменивались мнениями о предстоящем матче. Мне сразу вспоминается интересный случай 13 августа 1971 года – финал Кубка Советского союза, "Лужники", "Спартак" (Москва) -"СКА" (Ростов). Я, будучи уже за рулём, решил поехать на игру со всеми ребятами на электричке. По-моему, наш поезд отправлялся в 17.15… Смотрю, стоят на платформе три наших основных футболиста: Григорович, Силагадзе и Мирзоев – и все дрожат. Я к ним подхожу: "Ребята, вы что? Вы ведь едете заниматься своим любимым делом! Ну подумаешь, что на трибунах будет 103 тысячи болельщиков, а вся страна прильнёт к телевизорам… Не надо ничего бояться!" И вдруг у меня какое-то наитие свыше, после чего я добавляю: "Если надо – я решу вопрос". Как в воду глядел – за двадцать секунд до конца матча, который мы проигрывали, Силагадзе выбрасывает мяч из аута, я со всей силы бью по воротам и попадаю в ближний угол. 2:2. Потом мне как-то это вспомнили. Один болельщик подошёл, подарил ложку, на которой было написано "Геннадию Логофету – за мужество", и сказал: "Гена, ты в тот удар вложил вся злость еврейского народа".
Я, честно говоря, готов всю жизнь служить "Спартаку". Сейчас я, правда, уже на пенсии, но моя любовь к команде не иссякнет. Как говорят англичане, Love forever (в переводе "любовь навсегда". – Прим. ред.).
О варианте с "Шахтёром": "В 1966 году мы играли в Вене с "Рапидом". Случился один момент – за несколько минут до конца я мог забить, но мяч после моего удара чиркнул по штанге и пролетел мимо. "Спартак" проиграл 1:2. Мы возвращались из Австрии, с нами ехал комментатор Владислав Семёнов, который сказал: "Понимаю, другие не забивают. Но с твоим-то ударом попасть несложно!" А я ему: "Вот представь – забил бы я, матч завершился бы 2:2, наш тренер сохранил бы свой пост. А так – тренер сменится…" И тут Владислав мне подмигивает – мол, обернись. Я поворачиваюсь – а там наш тренер. У нас были принципиальные разногласия, из-за которых я поставил условие: тренер остаётся – я ухожу. Об этом прознал донецкий "Шахтёр", начал обрывать мой телефон звонками: "Да мы тебя на шахту героев соцтруда устроим на доплату". Тогда в команде платили 250 рублей, а одна доплата составляла 800-900 рублей. Я им ответил: "Деньги роли не играют. Если в "Спартаке" останется тренер, то я к вам пойду". Прошло ещё несколько дней, тренер Донецка начал меня вновь уговаривать: "Давай к нам! Мы тебя на две шахты устроим!" Донецк, помимо хорошей зарплаты, предлагал и квартиру в Москве на улице Горького за счёт Министерства угольной промышленности. Но я был спартаковцем. Нашего тренера освободили от должности – и я остался. Никита Павлович Симонян как-то сказал про себя: "Если меня разрезать – внутри я красно-белый". Ко мне эта фраза относится в той же мере.
О шансах "Спартака" на чемпионство: "Я оптимист, поэтому верю, что "Спартак" может стать чемпионом уже в следующем году. Подбор футболистов и материальная база – всё на уровне. Есть такая английская пословица: "Команда играет хорошо, когда всё хорошо". В этом плане у Валеры Карпина, по-моему, всё в порядке".
О работе переводчиком: "Практика у меня была порядка двух лет – в московском "Локомотиве", куда меня пригласил Юрий Сёмин. Тогда в команде выступал итальянский голкипер Иван Пелиццоли, которому я в работе и помогал. Почему решил выучить итальянский? В 1970 году я поступил на курсы иностранного языка, два года изучал английский, после чего взялся за итальянский. Этот язык меня привлёк, потому что я обожал песни Челентано. "Спартак" в те годы как минимум два раза в год ездил в Италию, откуда я регулярно привозил кассеты с песнями. Так вот на занятиях мы переводили его песни. У меня ведь и в Тарасовке в номере на столе лежала кипа учебников. Валерка Рейнгольд тогда ещё удивлялся: "На кой тебе этот язык? Пойдём лучше погуляем". А я ему: "Ты не понимаешь, языки – мой капитал. И ни одно правительство в будущем у меня этот капитал не отнимет".
Источник: www.rusfootball.info
