Быть первым в своем роде не только приятно и почетно. Почти всегда такой статус связан с дополнительной ответственностью — ведь именно по твоим меркам потом будут встречать пришедших по протоптанной дорожке. Пока у Юргена Ребера — первого немецкого тренера в российском футболе — в «Сатурне» получается: раменчане одержали две победы кряду, чего с ними с начала нынешнего сезона еще не случалось. Хотя самое сложное у него, безусловно, впереди — в конце концов, не для того его в подмосковный клуб приглашали, чтобы пресечь появившиеся было толки о возможном расставании с премьер-лигой. — Испытываете ли какие-то особые чувства в связи с тем, что являетесь первым немецким тренером в России?
— Безусловно. Особенно сейчас, когда внимание к российскому футболу как у меня на родине, так и в Европе в целом возросло. До приезда в Россию таких именитых специалистов, как Гус Хиддинк и Дик Адвокат, до побед «Зенита» на международной арене, до успешного выступления сборной России на Евро работать в российском клубе было бы несоизмеримо легче. Сейчас это еще большая ответственность.
— Сейчас уже можно рассказать историю вашего появления в «Сатурне»? Долгое время фаворитом считался итальянец Альберто Дзаккерони — во всяком случае, по версии СМИ.
— С генеральным директором «Сатурна» Борисом Жигановым мы общались еще до Евро в Берлине. Потом я навещал команду в Австрии, где она проводила тренировочный сбор.
— Инкогнито?
— Разумеется. Уже в июле мне сказали: «Хорошо. Подождем, как сыграет команда со «Штутгартом» в Кубке Интертото и в ближайших матчах чемпионата и по их итогам примем решение». А вот о том, на какой стадии были к тому моменту переговоры с Дзаккерони, я не в курсе. Потому и комментировать не могу.
— Не видел еще тренеров, которые после прихода в новую команду не обещали бы привить ей атакующий футбол, хотя получается в итоге далеко не у всех. Вы тоже на первой же своей пресс-конференции в новом качестве объявили курс на атаку.
— Потому что игра в футбол — это в первую очередь атака. 4:3 всегда лучше, чем 1:0. Отладить игру в обороне — штука важная, но далеко не единственная, которую должен уметь делать хороший тренер.
— Что же требуется команде, чтобы заиграть в атакующем ключе?
— Качественный подбор футболистов и правильный подход к философии игры. В «Сатурне» такие, безусловно, присутствуют. Взять хоть Иванова, которого я считаю одним из лучших правых полузащитников чемпионата. На мой взгляд, он должен играть в национальной сборной. Вообще главной проблемой «Сатурна» мне лично видится не уровень имеющихся игроков, а функциональная готовность. Это бросилось в глаза даже в выигранной встрече с «Лучом», когда большая часть команды к середине второго тайма просто выдохлась. К счастью, после первого матча у меня было три недели, чтобы попытаться хоть частично исправить ситуацию.
— Помимо молодых и перспективных футболистов в «Сатурне» есть и возрастные игроки с не самыми безвестными по меркам российского первенства именами, которым далеко не всегда находится место в составе. Это проблема?
— Это одна из вечных проблем, поскольку такие футболисты есть в любой команде. Игра становится быстрее, требует все более серьезной функциональной подготовки. Неизбежно находятся люди, которые в какой-то момент перестают справляться с нагрузками и уже не соответствуют предъявляемым требованиям.
— Я имел в виду больше психологический аспект: как объяснить тренеру-новичку — к примеру, тому же Лоськову, — что он пока объективно не проходит в стартовый состав?
— Лоськов отличный футболист, который исполняет с мячом такие вещи, которые другим не приходит в голову даже попробовать. Но сейчас от него как от плеймейкера требуется еще и участие в оборонительных действиях. Эта ситуация вовсе не является необратимой. Любой игрок понимает: отправляя его на какое-то время в запас, тренер вовсе не проявляет личную неприязнь, а лишь работает на благо команды. Я был бы идиотом, если бы не ставил в состав сильнейших на данный момент футболистов.
— Большую часть игровой карьеры вы провели в бундеслиге. Каким же ветром вас занесло в начале 1980-х в «Ноттингем Форест» и в «Калгари»?
— Всегда придерживался точки зрения, что человеку необходимы новый опыт и новые впечатления. Только меняя периодически обстановку кардинальным образом, можно развиваться как профессионалу. В Англии я стал первым полевым игроком из-за границы — до этого там был мой соотечественник, вратарь Берт Траутманн, игравший в 1950–1960-е за «Манчестер Сити». В Канаду же уехал из «Баварии» на образовавшейся в какой-то момент в Северной Америке волне моды на немецких игроков. К моему приезду в США уже играли Франц Беккенбауэр и Герд Мюллер.
— Чему может научить профессионального футболиста такая страна, как Канада?
— В футбольном плане это, возможно, был не бог весть какой опыт. Зато в житейском — очень полезный. В «Штутгарте» у меня играл защитник Бухвальд — уже состоявшийся футболист, чемпион мира. Я часто ему говорил: «Тебе стоит попробовать силы за границей. Обязательно научишься чему-то новому, что непременно поможет тебе в дальнейшей жизни». Гвидо не сразу воспринял мой совет и упустил шанс уехать в Испанию, оказавшись в итоге в Японии в «Ураве Ред Даймондз». Но спросите у него сейчас: жалеет ли он о тех годах? А ведь после окончания игровой карьеры Бухвальд еще задержался в команде на два года в качестве главного тренера.
— Почему так мало немецких тренеров работает за границей?
— Сложный вопрос. На мой взгляд, немецкая тренерская школа — одна из сильнейших в Европе. Может быть, это как-то связано с особенностями менталитета. В больших в футбольном отношении странах просто не слишком любят приглашать тренеров-иностранцев, считая собственные кадры как минимум не уступающими им в квалификации.
— Есть одно исключение — Англия.
— Несколько раз я был близок к работе в английской премьер-лиге. Но сейчас перечислять клубы, уж извините, не буду.
— У вас самые радужные воспоминания связаны с работой в «Герте»?
— На самом деле с теплотой вспоминаю практически обо всех своих командах. Начинал тренировать в Эссене, когда местная команда обанкротилась и лишилась профессионального статуса. Всего за год мы сумели вернуться в профессиональную лигу и вскоре дошли до финала Кубка Германии. В «Штутгарте» у меня были прекрасные игроки. И мне приятно осознавать, что в их успешной карьере есть и моя немалая заслуга.
— Кого именно вы имеете в виду?
— Например, нынешнего наставника сборной Бразилии Дунгу. Когда я пришел в «Штутгарт», он уже был игроком сборной, но никак не мог выйти в ней на достойные его таланта роли. А все потому, что очень не любил трудиться на поле. Я ему говорил: «Если ты не побежишь, не сможешь играть в настоящий футбол». Всего через год он поехал с Бразилией на чемпионат мира и вернулся с золотой медалью.
— Кроме Дунги, есть еще футболисты, карьерой которых у вас есть основания гордиться?
— Таких много. В Берлине у меня был нападающий Микаэль Претц. Он десять лет играл во второй бундеслиге, но в «Герте» дорос до уровня игрока национальной сборной. Фреди Бобич получил приглашение в бундесманншафт всего через пять матчей в «Штутгарте», хотя до этого о нем никто слыхом не слыхивал. Гвидо Бухвальд, Томас Бертольд, Красимир Балаков — все это тоже выдающиеся футболисты, с которыми мне в разные годы посчастливилось поработать.
— И все-таки как вам удалось преобразить никогда не хватавшую звезд с неба «Герту»?
— Мы начали путь наверх со второй бундеслиги и всего через два года завоевали путевку в Лигу чемпионов. Чтобы там с первого захода дойти до второго группового турнира, опередив в первом «Милан» и «Галатасарай». Правда, к началу второго группового турнира у нас неважно пошли дела в чемпионате Германии, так что пришлось сосредоточить все силы на нем, что неизбежно сказалось на результате. Но все равно это было лучшее время в истории «Герты». Мне удалось заразить футболистов своей философией: ты должен делать себя сам и каждый день. Тайгер Вудс — лучший в мире игрок в гольф. Но это не мешает ему каждый день вставать в 9 утра и часами тренироваться. Чтобы оставаться длительное время наверху, нужно продолжать работать, даже когда ты уже достиг цели. Да и расти можно практически бесконечно. Теперь я пытаюсь это втолковать своим игрокам и в «Сатурне».
— А какая самая сложная команда, где вам доводилось работать?
— Тоже «Герта». Отношения с прессой поначалу были хуже некуда. Каждый предыдущий наставник приходил и говорил: «Спокойно, парни. Через год будем в бундеслиге». В итоге ничего не получалось, и он уходил под свист и улюлюканье. Меня тоже встретили в духе: ну вот, еще один «спасатель» явился, и сломать это предубеждение было непросто. Первый сезон мы начинали с жалкими 5–6 тысячами зрителей на трибунах, а через год на наши матчи меньше 80 тысяч уже не собиралось.
— Честно говоря, ожидал в ответ на предыдущий вопрос услышать что-нибудь о дортмундской «Боруссии», которую вы покинули всего через восемь матчей.
— В «Боруссии» было совсем другое дело. Руководство клуба в какой-то момент объявило, что Берт ван Марвейк — нынешний тренер сборной Голландии — уходит по окончании сезона, а его место должен был занять Томас фон Хеезен. В декабре 2006-го ван Марвейк вдруг решил сам покинуть свой пост, и тогда мой хороший друг Микаэль Цорк, работавший в то время спортивным директором «Боруссии», попросил меня занять его на полгода. В глубине души я понимал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Игроки понимали, что я всего лишь временщик, так что очень скоро начались брожения. Хотя начали мы неплохо, обыграв в первом же матче «Баварию».
Это было не лучшее решение для меня лично, но если бы сейчас ситуация повторилась, поступил бы точно так же. Потому что хотел помочь другу и попробовать удержать большой клуб от падения в пропасть. Любой человек старается делать в жизни правильные и логичные вещи, но когда в дело вступает дружба, мы можем и забыть о логике.
— Тем не менее на родине за вами закрепилась репутация специалиста, который нигде, кроме «Герты», надолго не задержался. Вас это не задевает?
— А кто в Германии может похвастаться долгой работой на одном и том же месте? К тому же мои шесть лет в Берлине можно запросто сравнить с десятью и более годами в каком-нибудь Бремене: самый большой город страны, каждый день пресс-конференции, интервью, команда постоянно словно под микроскопом. После всего этого мне уже ничего не страшно.
— Немецкие коллеги называли вас также ярым поборником дисциплины. Какое самое строгое наказание игроку вы выносили?
— Ничем не отличаюсь в этом от любого деспота с немецким тренерским дипломом. Могу рассказать забавную историю о том, что для каждого игрока наказанием могут быть различные вещи. Бразильца Марселинью я отправил отдыхать уже через полчаса с первой же его тренировки в «Герте». Он очень расстроился, расценив это как суровое наказание с моей стороны. Я же просто увидел, что парень после многочасового перелета через океан едва стоит на ногах, и действительно решил дать ему возможность восстановить силы. Когда это недоразумение разъяснилось, мы от души над этим казусом посмеялись.
— Еще вы известны как самый настоящий трудоголик.
— Это тоже справедливо. Если я подписал контракт с новым клубом, готов работать по 24 часа в сутки. Особенно на первых порах, когда помимо работы с первой командой неплохо бы изучить его структуру, вникнуть в дела молодежных и подшефных команд. Моя супруга отлично знает: в первые полгода в новой команде для меня не существует ничего, кроме работы. Именно поэтому она приезжала ко мне в Россию всего на два дня в самом начале, но сейчас снова уехала в Германию. После Нового года она, конечно же, переедет ко мне. А пока у меня здесь даже дома нет — живу на базе.
— Ваша семья — это…
— Жена и сын. Сыну уже 30, у него своя жизнь в Берлине.
— Какую часть тренерской работы, на ваш взгляд, составляет удача?
— Бывает, что ты выигрываешь, хотя соперник упускает кучу моментов и имеет все основания сетовать на судьбу, и утром в газетах читаешь приятные вещи о себе и своей команде. А бывает, что вы с ним меняетесь местами. Но я уверен в одном: любую удачу нужно заслужить. Каким образом? Работать на совесть.
www.sportsdaily.ru
